Сыновья Иакова, взбудораженные от пережитых эмоций, возвращались домой. Бурно обсуждая по дороге все события вчерашнего утра, они пытались проникнуть в тайну головокружительного успеха жизненного пути Иосифа.
Тот, кого они считали давно сгинувшим в пыли и поту Египта, с величием фараона встретил их у стен его столицы. Он разговаривал с ними во дворце, сидя на троне в окружении многочисленных слуг, в то время как они неуклюже толпились перед ним, отвлекая его от государственных дел. Несмотря ни на что, его великодушие не оборвало непрочную нить родства, и он принял и простил их.
Теперь они спешили домой с радостной вестью, потому что Иосиф желал как можно скорее увидеть отца. Они еще не думали о трудностях предстоящего разговора с Иаковом...
Дорога пролегала вдоль моря, иначе продвижение колесниц, на которых с большим удобством ехали теперь сыновья Иакова, было бы невозможно. Впервые в жизни созерцали они Великое море. Широкой сине-зеленой полосой оно заманчво сверкало до самого горизонта, предвещая что-то хорошее, уютное, добротное. Мир и покой.
– Послушай, – сказал Симеон Левию, – а как же мы все это отцу преподадим?
Левий оторвал взгляд от морского пейзажа.
– Ведь ему же надо будет сказать правду, понимаешь? – продолжал Симеон. – Правду.
Левий задумчиво наклонил седеющую голову.
Временная эйфория заканчивалась.
Торжественный приезд сыновей Иакова в Кириаф-Арбу произвел в городе и его окрестностях настоящий фурор. Давненько там не случалось ничего подобного. А может быть, и вообще никогда. Множество шикарных царских колесниц, запряженных длинноногими скакунами, уверенно двигалось прямо к стану Иакова. Народ, высыпавший из своих домов, дивился происходящему. Колесницы не были похожи на военные, поэтому страха ни у кого не возникало. Но любопытство... Всем, от мала до велика, было интересно узнать причину появления в их скромных местах столь пышной процессии. По мере ее приближения, совершенно неожиданно для всех, были замечены некоторые знакомые лица, удобно сидящие в колесницах. На заложников они не были похожи.
– Это же сыновья Иакова, возвращающиеся из Египта! – пронеслось в толпе. – Вот это да! Как это объяснить?
Ничего не подозревающий патриарх почивал в своем шатре. Слугам пришлось срочно его разбудить, и он, от сна ничего толком не понявший, торопливой старческой походкой, все больше хромая и с трудом сохраняя равновесие, засеменил к краю стана. С каждым годом ему становилось все тяжелее ходить. Но от помощи слуг он всегда определенно отказывался.
Колесницы изящно развернулись перед станом и искусно затормозили, выстроившись в стройный ряд. Израиль был поражен. Его сыновья с почетом спустились с колесниц и тепло приветствовали его. Он увидел также десять ослов, навьюченных лучшими произведениями Египетскими, и десять ослиц, навьюченных зерном, хлебом, и припасами,* и незнакомых ему людей, спускающих эту ценную поклажу и преподносящих ему. И не знал, что сказать. Он чувствовал неловкость из-за непонимания происходящего.
– Это все для тебя, отец, – сказал Иуда.
Израиль молчал, обходя подарки, разложенные перед ним, то и дело поглядывая на сыновей и на остальной народ, собравшийся вокруг. Потом в недоумении всплеснул руками и произнес одну-единственную фразу:
– Не понимаю!
Иуда подошел к Иакову очень близко и тихо произнес:
– Будет лучше, отец, если мы тебе все объясним наедине.
Иаков интуитивно заподозрил что-то неладное. Его чуткое израненное сердце сжалось от тоски и боли, предвещаемых таинственными словами. Сколько он уже пережил, перенес на своем веку! И каждый раз нужно снова быть готовым идти, как в бой, навстречу изогнутым перипетиям судьбы! Неужели нельзя по-другому? Он уже успел утомиться... Его дни близятся к закату. Так бы хотелось напоследок успокоиться от постоянных тревог и разочарований... От борьбы. Его дух тверд и мужественен, его разум ясен, но истомленное тело одряхлело и жаждет покоя. Вот опять перед ним новые переживания и хлопоты. Кто знает, что натворили на сей раз его непутевые дети в Египте? За все надо платить. А чем расплатились они?
– Дорогой наш отец! – начал Иуда, изо всех сил стараясь казаться спокойным, когда сыновья остались наедине с отцом. – Эти дары прислал тебе правитель Египта.
– Здесь какой-то подвох... – неуверенно ответил Иаков. – Зачем он это сделал?
Всем показалось, что в шатре патриарха вдруг стало тесно. Ситуация становилась все более неловкой, все более шаткой. Недоумение Иакова росло, и никто из сыновей не мог даже предполагать, как отреагирует отец на то, что они собирались ему сказать. Скорее всего их постигнет шквал негодования и обвинений в предательстве. Благоденствие любимца отца в настоящем не перечеркивает того, что, конечно, он перенес в прошлом: позора, унижений, истязаний... Кто знает, что он пережил, поднимаясь из раба в правители... И виной тому они, его кровные братья.
Ах, если бы можно было устроить так, чтобы Иаков никогда больше не увиделся с Иосифом! Тогда они ни за что не сказали бы ему правду. Хищный зверь, вероятно, не растерзал его, а только ранил, и кто-то спас его и увел в Египет. Неплохая сказка! Но Иосиф, как неумолимый страж правосудия, не даст им солгать. Если они не вернутся к нему, он придет за ними. И тогда, спасайся, кто может!
Страх за свое будущее сдавил их, этих уже немолодых людей, как никогда. Среди беспорядочного нагромождения их добрых и злых дел, совершенных ими в жизни, с величайшим трудом держалось их недавнее раскаяние. Да... Сейчас, на трезвую голову, цену ему они могли определить сами.
– Правитель Египта уважает и ценит тебя, отец, – промолвил Иуда, в надежде оттянуть время.
– Но он же меня не знает! – недоумевал Иаков.
– Знает по нашим рассказам, – нашелся Иуда.
– Мне все это кажется весьма странным, – задумчиво ответил Иаков. – Вы как будто что-то недоговариваете...
– Он не просто ценит... Он любит тебя, отец! – неожиданно воскликнул чувствительный Рувим.
Иаков посмотрел на своего первенца, как на больного ребенка:
– Не нужно лицемерных слов, сын мой! Поосторожнее с ними... Лучше скажите прямо, что с вами произошло в Египте?
Рувим сконфузился. А за ним и все остальные. Видя создавшееся положение, Иаков принял мудрое решение помочь разговориться своим, уже слишком большим детям.
– Ладно, ладно... – сказал он по-домашнему. – Что у вас там? Что за секрет?
Это был самый подходящий момент. Настрой Иакова сменился, он готов был выслушать, понять... Может быть, даже простить. И все равно роковые слова никак не шли наружу. Израиль чуял сердцем, что что-то стряслось. Он собрал всю свою силу воли и произнес:
– Детки мои, детки... Славные вы мои! Ну что же вы пригорюнились теперь? Смотрите, и зерно привезли, и припасы, и разные изделия... Что же вы так опечалились вдруг? Или какой страшный залог взяли с вас в Египте? Этот правитель мне совсем непонятный... Скажите, детки, не мучайте вы отца своего... Я ли да не пойму вас, родные вы мои!
Иуда наконец поддался:
– Даже не знаю, с чего начать, отец... – слабо проговорил он.
– Не тяни. Начни, сынок, с самого главного, – уверенно ответил Иаков, хотя ему самому было очень нелегко.
– С главного? – переспросил Иуда испуганно. – Как же начать-то... с главного... – он замялся. – Ну, так значит... Так вот... Таким образом... Повелитель этот, о котором ты уже слышал...
Иуда глянул по сторонам, ища хотя бы мнимой поддержки у братьев. Но они сидели так неподвижно, что едва можно было догадаться об их присутствии, не посмотрев вокруг, и даже присмотревшись, некоторых, грубо говоря, можно было спутать с пестрыми драпировками шатра. Иуда отвернулся от них и встретился взглядом с отцом, томящимся в ожидании.
– Начну с главного. Имя правителя Египта, а лучше сказать, премьер-министра, как тебе уже известно, отец, – Цафнаф-пенеах. Имя двойное, для нас нетипичное... Что обозначает, конкретно я не знаю. Что-то связанное с благословениями, наверное. Да он и стал для Египта благословением: благодаря ему были распознаны годы изобилия и предугадана надвигающаяся засуха. Она продлится еще пять лет. У него были на этот счет видения. Так в народе говорят. Его там все очень любят. И неспроста! Сам фараон души в нем не чает. Все бразды правления в его руки отдал. И бережет его очень.
– Странно, – задумчиво сказал Иаков. – Какому-то гордому язычнику были даны видения относительно лет изобилия и засухи? В то время как мы здесь чуть ноги не протянули от голода. Мы, поклоняющиеся единому живому Богу! А он – всего лишь заурядный идолопоклонник. Не могу уразуметь действий Всевышнего! Не полагалось ли Ему открыть это нам? – он обхватил руками голову, чувствуя, что начинает нервничать. – Да и вы теперь им очарованы, когда получше его узнали. Вероятно, что и среди язычников есть люди, знающие Господа. Иначе как объяснить?
– Вот, вот, именно так! – обрадовался ходу мыслей отца Иуда. – Теперь ему оставалось лишь осмелиться произнести заветное имя. – Но дело в том, что Цафнаф-пенеах – это его ненастоящее имя. Это имя дал ему фараон.
– И что же? – нетерпеливо произнес Иаков. – Какая нам разница? У этих египтян совсем другие обычаи. Они не только имена, а все, что угодно, могут поменять: жен, детей, род занятий... Даже стать бесполыми могут. До меня слухи доходили. Не в пустыне живем. Развратнейший народ!
– Но он не египтянин, отец!
– Знаю, знаю. Сейчас в Египте правят эти самозванные гиксосы. Бывшие пастухи. Но рядятся под египтян. Во всем хотят быть на них похожими. Особенно в надменности. Лицемеры! – Иаков поморщился. – Но и страха им не занимать. Боятся, что подлинные египтяне скоро их скинут. Вот и установили военный режим. И как среди этой фальши, жестокости и разврата мог восстать человек, которого знает Бог? Не понимаю... Не понимаю!!!
– Его настоящее имя – Иосиф, – ответил Иуда.
– И имя у него такое же... – мечтательно произнес Иаков.
– И это имя принадлежит тому же самому человеку!
– О ком ты?
– О том же, о ком и ты. Об Иосифе.
– Что ты! Что ты! Не береди память о нем! Умоляю, пощади... – замахал руками Иаков.
– Но это же Иосиф! Тот, кого ты любил больше всех!
– Иосифов на белом свете много, а я любил одного.
– Ну, вот...
– Что??
– Это он и есть.
Иаков побледнел. На его массивном лбу выступили крупные капли пота. Надежда вспыхнула в его потухшем сердце так ярко, что чуть было не лишила его чувств. Он чудом не потерял сознание. Сухими, трясущимися губами патриарх еле слышно прошептал:
– Значит, жив???
– Да, жив, здоров и правит Египтом.
– Не может быть... Мальчик мой! Драгоценный мой! Счастье мое... – запричитал Иаков. – Жив! Жив! Жив!!! Ох, не могу поверить... – потом, как будто что-то вспомнив, спросил: – Но... как? Каким образом?
Иуде уже начало казаться, что самая трудная часть осталась позади, но он ошибся.
Иаков поднялся и достал из укромного уголка деревянную резную шкатулку. Он сел вместе с ней на прежнее место и долго глядел на нее блестящими от слез глазами, часто судорожно сжимая веки, и ласково поглаживал ее, как если бы она была живым существом. Несколько раз он порывался открыть шкатулку, но, немного приподняв крышку, тут же резко захлопывал. Иаков колебался. Медлил. Он боялся спугнуть тот хрупкий призрак надежды, что вдруг, после стольких лет, так неожиданно предстал перед ним. Его мысли двоились. Путались...
Его сыновья подозревали, что лежало в шкатулке. Они не раз видели ее в руках у отца, всегда закрытой. По всей видимости, открывал он ее не часто. Ему достаточно было просто подержать ее в руках, прижать к себе и всплакнуть. Поэтому сейчас, видя отца таким и зная, какой им предстоит разговор, некоторые из них предпочли бы никогда не родиться на свет.
И все же, совладав с собой, Иаков открыл шкатулку. Вслед за этим, как и следовало ожидать, он извлек оттуда рваную и окровавленную тунику своего любимца.
– Ведь... умер Иосиф, – прохрипел он. – Разве не так?
Он держал это истерзанное тряпье на вытянутых руках, как беспрекословное свидетельство его смерти.
Сыновья Иакова заежились от холода.
– Что же вы молчите, сыночки??... Разве не умер Иосиф? Ведь вы же принесли мне его тунику! Так ведь? Посмотрите же на нее! Посмотрите: она вся изорвана в клочья и испачкана в крови так, что невозможно поверить в обратное. Что же вы молчите? Вы же мне ее принесли!
Иаков сжал тунику костлявыми пальцами, прижал ее к груди и в изнеможении разрыдался.
– Отец! Нет других виновных в этом, кроме нас, – проговорил Иуда металлическим голосом.
Иаков, все еще всхлипывая, внимательно посмотрел на него.
– Как это понимать? – спросил он недоуменно. – Ах, да... Ну, конечно... Ты хочешь сказать, что вы его не уберегли. От зверя лютого, мне неизвестного, не спасли.
– Отец, он жив.
– Это невозможно!! – с неизвестно откуда взявшейся силой возмутился Иаков. – Иначе туника была бы целой... А так... Вы видите? – он снова затряс темно-коричневыми клочками. – Я вам свидетельство даю, что он не мог выжить! Не мог! Оставьте уже это теперь, после стольких лет, пощадите мои седины!
– Отец, Иосиф жив. И мы во всем виноваты.
Иаков с горечью хмыкнул.
– Виноваты в том, что он жив? Да вы не в своем уме!!
– Виноваты во всем остальном.
Иаков замер. Его осенило, что он находится на пороге открытия какой-то страшной семейной тайны, что, как он замечал уже давно, мучала его сыновей. Но его предельная возбужденность мешала ему сосредоточиться.
Иуда поднял голову высоко вверх и возгласил:
– Пусть осудит нас Бог на вечную погибель, но правды больше мы скрывать не станем. Там кровь козла.
– Где? – наивно спросил Иаков.
– На тунике.
– На... какой?
– Эти пятна – не кровь Иосифа. И никогда ею не были.
Лицо патриарха исказилось отвращением. Перед ним, во всей своей отталкивающей безобразности, предстало еще одно преступление его драгоценных сыночков, в подробности которого ему предстояло вникнуть. О, Боже, дай силы не умереть!!!
Иуде вдруг вспомнилось его детство, безоблачные и безвозвратно ушедшие дни, когда ему ничего не стоило признаться в своих безобидных проделках и попросить прощение. Совесть его была чистой, а жизнь – счастливой.
– Тунику Иосифа мы выпачкали в крови козленка, – сказал он, глядя в сторону. – А до этого... Мы избили Иосифа и бросили полумертвого и полураздетого в ров.
Иуда прервался, с трудом сохраняя присутствие духа. Образ его детства, легкокрылой разноцветной бабочкой неслышно порхал вокруг него, делая его страдания еще более невыносимыми. Это с его уст срываются страшные слова свидетельства! Это его отец возненавидит больше остальных! Он растоптал его святое доверие!
Лицо Израиля словно окаменело. Да и сам он весь затвердел, закостенел. Только одинокое трепещущее сердце продолжало беспокойно стучать в его слабой груди.
Иуда продолжал:
– Но потом мы передумали и, вместо того, чтобы оставить Иосифа погибать во рву, вытащили его и продали в рабы измаильтянам, направляющимся в Египет. И не видели его в течение всех этих лет.
– И я тоже, – ответил Израиль каменным голосом. – Месть... Как должно быть, вы его ненавидели, чтобы совершить подобное...
«И как ты теперь возненавидишь всех нас!» – пронеслось в голове Иуды.
– А я не замечал. Ничего не замечал, – начиная мерно раскачиваться, продолжал Иаков. – Ни ревности вашей к нему, ни зависти. Горе мне. Горе! Ошибся, недосмотрел. Каких сыновей воспитал! Убийц! Горе мне.
«Ну, вот и до нас очередь дошла, – вновь подумал Иуда. – Одному Богу известно, как вся эта трагедия закончится! Раскачивается из стороны в сторону... Может, он сейчас с ума сойдет? Нам этого Иосиф не простит. Нужно срочно привести его в чувство. А как?»
Спасительная идея озарила раскаленный мозг Иуды как раз в тот самый момент, когда Иаков, затянув протяжное: «А-а-а...», начал валиться на постель.
– Отец, прости нас!!!
Услыхав это, Иаков не очень удачно оперся на локоть и потихоньку снова сел почти прямо.
– Отец, прости нас, твоих злых и жестоких детей! Мы уже многое искупили, неся бремя своего преступления: состарились раньше времен, разъединились между собой и превратились в полнейших неудачников. Прости нас теперь ты, как Иосиф простил нас!
– Иосиф! – все могучее тело патриарха всколыхнулось. – Сын мой жив! И он простил вас... Невероятно. Да, сейчас я понимаю, почему египетскому правителю Бог дал видения относительно лет изобилия и засухи. Мальчик мой! – он блаженно улыбнулся. – Но каково ему пришлось вначале?... Когда его немилосердные братья обрекли его на жалкую участь раба! Извергли его из родной среды! Отняли у отца! О!! Он все мне расскажет! Все!!! Скорее! Везите меня к нему!!
– Отец, а как же мы?? Ведь Иосиф и нас всех пригласил жить в Египет! Навсегда. И простил... – неуверенно промолвил Иуда. Слезы текли по его щекам.
Иаков снова погас. Потемнел. Долго сидел молча, пережевывая, переваривая услышанное. Только его одинокое любящее сердце все также беспокойно стучало в его слабой груди.
– Если мой сын, с его небесной душой, простил вас, то прощаю и я...
Татьяна Осокина,
Буэнос-Айрес, Аргентина
Как велика любовь Господня!
Как высока и глубока!
Со всеми нами Он сегодня!
Простерта вновь Его рука! e-mail автора:tatosso@gmail.com
Прочитано 3324 раза. Голосов 3. Средняя оценка: 3.67
Дорогие читатели! Не скупитесь на ваши отзывы,
замечания, рецензии, пожелания авторам. И не забудьте дать
оценку произведению, которое вы прочитали - это помогает авторам
совершенствовать свои творческие способности
тaкой глубокий по смыслу ромaн про Иосифa нaвeрноe eдинствeнный в мирe, сeйчaс ужe люди мaло интeрeсуются подобным. Комментарий автора: Спасибо, Вячеслав. Вы правы, это действительно так. Мое желание и молитвы о том, чтобы благодаря этому роману об Иосифе люди, малоинтересующиеся духовными вопросами, стали более интересующимися. Благословений Вам и успехов в творчестве!
Анна К.
2009-11-01 21:52:49
Татьяна,
Скажу Вам по секрету, что с нетерпением жду каждых выходных, чтобы прочитать те новые главы романа, которые Вы размещаете. Дивное повествование! Пусть я не со всем согласна в смысле деталей, которыми Вы наполнили жизнь Иосифа, но все же, думаю, никто ничего подобного про него никогда не писал. Желаю Вам удачи в издании книги, чтобы не только читатели Для Тебя могли получить удовольствие от Вашего романа.
С миром! Комментарий автора: Анна, огромнейшее Вам спасибо за такие прекрасные слова и пожелания! Как я написала в предисловии к роману, Иосиф всегда был моим любимым библейским героем. Поэтому и возник у меня замысел написать именно о нем, в чей персонаж я вложила и душу, и сердце. На протяжении всего процесса написания Господь многое открывал мне. Без Него что мы можем сделать доброго? Также в некоторые сцены я привнесла свой жизненный опыт, что, несомненно, помогло. Знаю, что для того, чтобы роман был издан и распространен по миру, должно произойти чудо от Господа. Ведь, как правильно подметил Вячеслав, людей сейчас мало интересует подобное. Состояние мира все больше напоминает предпотопное. Но Господь наш Иисус Христос уже победил мир зла и греха. Пусть Он поможет нам выстоять в Нем!
Анна К.
2009-11-02 16:44:34
Татьяна,
Господь еще никогда не скупился на чудеса - особенно для Своих детей! :)
Возможно, Ваш роман еще пока просто дожидается своего часа. Но, безусловно, очень бы хотелось видеть его в печатном виде.
Да и вообще таких бы книг побольше! Верно то, что в последнее время действительно мало кого интересуют подобные темы и произведения, но это еще не дает нам повода ставить свечу под кровать, а не на подсвечник... Спасибо Вам, что находите время и силы выкладывать роман на этом сайте. Скажите, а Вам не доводилось читать "Город твоей мечты" Павла Сильчева, который есть тут же, на этом сайте? Комментарий автора: Конечно, Господь всегда готов благословлять Своих детей, и если это необходимо, посылает чудеса. Спасибо Вам за поддержку и понимание. Упомянутое произведение не читала, но постараюсь его найти на сайте.
Светлана Бурдак
2009-11-03 03:24:32
Очень хорошая глава. Бывает трудной дорога к прощению, но без прощения нельзя войти в небесный Город. Иосиф-яркий пример для христиан. Комментарий автора: "Прощайте и прощены будете",- сказал Господь. Благословений Вам, Светлана!
Забытые Двери - Fylhbfyjd Gfdtk Не совсем в формат сайта.История создания такова 6долго и упорно пытался пробить рубрику "Мегаполис в печатном издании,на Родине не приняли,просил случайных знакомых передать в издания их города,но ответа не поступало,пробивался через коммерческие издания ,отчего приходилось работать сутки через день,недавно послал в листудию "Белкин " с нижеследующей исповедью:
Исповедь Фореста Гампа
Повторю телефон Димы. Не знаю настолько уж он знаменит вм вашем
> ВУЗе ,сколь себя обрисовывает...89272864201.Познакомились мы так:
> работал на заводе ,сходил с ума от первой поздней любви (в
> 22!!!года),писал на станке безграмотные стихи и брал дни в счёт отпуска для поездок на историческую Родину. Услышал ,что некто Дима Першин устраивает вечер памяти
> поэта-земляка Седова. У Александра Палыча Седова трагическая
> судьба-выкормыш А Н Калашникова ,будучи актёром ,он много колесил по
> стране ,потом оказался на Родине ,спился ,опустился до ДД на базарном
> радио ,к 40 ни семьи ,ни кола ,ни двора ,накушался таблеток ,опочил ,
> горя не выдержала старуха -мать ,выносили 2 гроба .Известности поэта
> он не сыскал и после смерти ,вспоминают лишь кучка людей. Я долго
> искал сборник этого автора ,удалось купить брачок в
> типографии. Читая ,плакал :я нал уже какие эмоции порождают подобные
> строки. Потом узнаю ,Дима устраивает литобъеденение . Сходил, не
> привычный к подобному ,чувствовал себя не в своей тарелке: какие -то
> старики обсуждают стихи о УХЕ ИЗ КОТА .Дима предложил поступать в
> Литературный ,разбередив старые раны – ведь мечтал об этом с д\с . А тут у меня начались домашние
> проблемы ,больницы. За это время сей литсоюз распался. Одного старика
> муж сей пихал в местный журнал ,со мной занимался по субботам ,пихая в
> Литературный. Группу инв-ти я не получил -не было взяток ,устроиться
> со справкой на лёгкий труд -нереально ,первая любовь не и без моей помощи поступила в медучилище и вышла замуж ,а я оказался в Церкви, где один священник посулил помощь в получении образования. В это время
> он поминал Бикмуллина (мужик пахал на мебельном комбинате ,после
> смерти выяснилось, что -академик. Вроде ,его труд защитили как
> диссертацию ,а потом издали книгой под чужим именем, вроде выпивал от
> этого, а потом сердце не выдержало.)На этом вечере познакомился с
> Лёшей Куприяновым -я давно предлагал Диме пообщаться с ним, но тот
> орал, что рабочие- быдло, мордовский эпос в зачаточном
> состоянии, православные –лукавые ,а в самиздате 90х все
> графоманы ,а я –эгоист ,фаталист и интроверт. Мнение ,что написание некрологов коммерчески выгодно меня
> коробило Раз так достал, что я читаю ненужную литературу, что я
> приволок ему кипу своих книг- Золю, Бальзака и Стельмаха "Думу о
> тебе",после чего он стал их читать. А меня познакомил С
> произведениями Саши Соколова И вот Дима, обозначающий меня
> эгоистом, интровертом ,шизофреником, достоевским и прочая заявляется ,в
> Храм, выдёргивает меня во время службы из Алтаря ,обозначает
> мракобесом, упрямым мордвином ,пугает депрессией, что Церковь меня испортит, там всех пугают адом придирается к
> обуви. потом заявляется через 3дня с думой, что мне надо в
> семинарию. Потом в день когда мне надо было уже быть в Литературном
> через общую знакомую интересовался моей судьбой .НО то что он
> отправил оказалось не добирающем положенного объёма, а он любил в моих
> строках выдёргивать любые зачатки духовного. Я заработал, послал то что сам
> хочу и как хочу -и прошёл...Тут умер священник ,отчего я не поехал в Москву после вызова из Литературного. У гроба его мы встретились с Димой , тогда ещё с косичкой. Я не поехал и после второго вызова –всё надеялся, не смотря на отсутствие возможностей ,сперва чего –то достичь. Потом мы не виделись. я полностью был в
> ауре православия -и то было самым лучшим временем моей жизни. Видел
> его редко и случайно, знал что в музыкалке ставит голос, раскручивает
> свою группу .У мызшколы советовал о снятии полдома у старухе в Пензе и устроиться педагогом ,а ещё искренне радовался,что я не испорчен Церковью .А я уже побывал в Монастыре,где не получил благословения на творчество,пытался уйти из Церкви и написал психологическую работу (www.serbin1.narod.ru ),кою, не смотря на заверения препода никуда до сих пор не пристроил, ибо это считается неугодным Богу. Раз пересёкся с ним на квартире его мамы, где он жил
> после нового развода ,он вспоминал мою обувь, из-за которой на меня не
> посмотрят девушки. Знал бы как смотрели когда в дедовых обносках
> ходил до 20 лет...Дима продолжал ставить театральные зрелища ,на которые я не ходил, т. к. чувствую себя в подобной атмосфере не в своей тарелке. А потом окончательно ушёл из Церкви ,т .к. там пытались склонить на свою сторону ,а я не хотел отрекаться от творчества. Дальше я болтался по городу. Тут предложили это место
> корреспондента , хотелось заявит о нём ,встретились Он позвонил в
> редакцию и наорал в трубку .Рассказывал о первых шагах в инете, звал
> с собой. Написанную статью он привычно потерял, написал новую .Многим
> людям рекомендовал его, да весь литгород тащил за свой счёт в сеть .Но
> у Димы ежедневно меняется мнение .Он ничего не помнит -2жена как -то
> его стабилизировала ,а сейчас некому. Ходил я каждый день в этот
> салон и рассказывал адресатам, какие проблемы не позволяют переслать
> Диме свои вирши .А б\п он и не будет. Он восстанавливал литклуб
> ,скачивал материалы ,находил идеи -он терял и забывал Пошёл потом на
> мойку .Надеясь, что пробью рубрики о таких Димах в молодёжках и буду получать гонорары
,да их порадую ,Дим этих.. После Церкви я ,вообще, долго болтался по низко оплачиваемым работёнкам ,на которые не каждый и пойдёт. Иногда я не мог даже содержать майл , не раз закрывал ящик и пользовался обычной почтой. Зряплата когда не дотягивала и до 1- 2 тысяч рублей, сшибал в Церкви, но тупо тратился на сеть ,пытаясь выйти на диаспору афророссиян и самиздатчиков 90х,что разбегались от меня как от бабайки дети. Нередко меня убеждали, что мои попытки чего –то достичь нереальны ,а я продолжал идти вперёд. Так однажды я узнал о Иноке Всеволоде и долго надеялся, что он поможет пробиться в творчестве ,что ,конечно же ,не кормит ,а разоряет, особенно когда комп недоступнее летающей тарелки. Зашивался ,звонил ему чуть не каждый день, просил передать фото
> для оформления наборщикам, не пришёл ,в салоне подготовил папку, где
> разжевал куда и что ,не пришёл .»З.Двери» вышли на Кружевах
> -предъявил ,что ничего не показывал Потом издал уже без оформления в
> Крае Городов, отнёс его маме экз ,он его потерял. После мойки оказался в Пту,выходило меньше поди даже500 в месяц .В это время переписывался с одной девчонкой ,долго и подробно. И даже пригласил в Дивеево. Но она видела это смешным и глупым, обозначала меня наивным, эгоистом, говорила ,что использую людей и что она – не цветочек аленький и согласна пойти официанткой в ночной клуб, чтоб быть честнее. Но она ,не подозревая, вернула меня в Храм, откуда я ушёл и как прихожанин. Потом, ковыряясь в церковной грядке ,я встречу девушку, что из- за проблем с трудоустройством долго отирается при Храме за паёк. Мне она западёт душевными качествами .Однажды мы долго будем стоять в подъезде, она будет рассказывать скольких ухожёров отшила ,т. к. мечтает стать монахиней, и лишь тогда я пойму насколько смешно и глупо выглядел в переписке ,которую прекратил, кстати, пытаясь в очередной раз вернуться в духовное русло. Потом стал видеть его, Диму,
> в Храме ,где он говорил ,что...в следующей жизни будет монахом. Появление его, почти лысого, спустя года три, для меня было неожиданностью. Я попросил его сканировать фото свои для Белкина, он как всегда пообещал ,потом забыл и не захотел оформлять мой текст. Так что – на прямую к нему .Просил
> оформление послать Вам, проигнорировал ,в воскресение поцапались ,а в
> понедельник подобрал меня к себе поговорить. Учил жизни ,не давал договорить ,привычно не мог выслушать ,а я был, не смотря на хроническую трезвенность ,впервые и, надеюсь , в последний раз выпимши и мне было херово –одна девчонка брала для своего сайта мои рукописи ,а теперь из не найду
> и сватал какую-то пухленькую массажистку, а у меня ,стоит увидеть на ульце ту первую любовь по –прежнему предательски ёкает сердечко ,да и согласен остаться один или привезти с отцовой деревни девчонку из неблагополучной семьи, лишь бы за писанину не стучала сковородкой по башке. Журил что я никогда не буду классиком и сам не знаю чего хочу ,что не пишу в местную
> прессу ,где за месяц дают 700 рублей. Но это не мой уровень ,и я вырос из этих штанов
